накануне визита ему приснилась в первый раз Нинуша. Любимая женщина в его сне выглядела совсем не так, как в последние месяцы. Молодая, красивая, с блестящими волосами и лучезарной улыбкой…
… – Нет, – раздалось в ответ. – Пишкек! От неожиданности я подскочила, мопсихи свалились на пол. – Кто здесь? – Арчи, – раздался ответ, – спи, не бойся. Я обвела глазами комнату и увидела попугая, сидевшего на подоконнике. – Ты что здесь делаешь? – невольно вырвалось из груди. – Спать ложусь, – сообщил Арчи незнакомым женским голосом, потом помолчал и добавил: – И тебе пора, мой котик, на покой, в последний путь. Спи, дружок, усни, надоел хуже горькой редьки. Я упала на подушку. Мопсихи вновь устроились в кровати, попугай, нахохлившись, сидел за занавеской. – Арчи, – позвала я, – спишь? – Сон – это смерть души. Я вздрогнула, по спине поползли мурашки. Арчи вещал голосом
Вновь тишина. – Ну Леночка, дорогая, попробуй сказать, ты ее видела? – Да. – Господи, да зачем же ты ей дверь открыла! – Она от Эдика, – лепетала несчастная, – она его… Послышался страшный звук, похожий на кашель. – Она ему кто? – Фото… две… рядом… – Она взяла снимки? Что на них было? – Две, две, две…
Абсолютно безголовая, у нее вместо мозгов счетчик, знаешь, такие в такси раньше стояли: чик-чик, в окошечке циферки скачут. Эдька ей на фиг не нужен, лишь кошелек его привлекал.
